ник: Йожык
Чистая маленькая комната, на столе тканая скатерть. Постель прибрана. На серванте стоят фотографии детей и внуков. Тихо. Она сидит, облокотившись на стол, теребит, разворачивая, конфету. Чаю не хочется, хочется смотреть в окно, на падающий снег и чувствовать, как истекает сладостью карамель во рту. Цокают часы.
В квартире тихо, соседи ушли на работу, она может ходить, где хочет. Она бы и ходила, но как доканал полиартрит...
Встает. Сначала надо сходить в церковь, потом, на обратном пути, в аптеку. Попыхтев, одевается в коридоре. Встает столбиком, шевелит губами, перечисляя еще незабытое и поправляет платок. Нащупывает ключи и, взглянув еще раз на фотографии, осторожно запирает дверь.
Испытание лестницей: одна рука на перилах, другая упирается в стену, удобнее, чем с тростью. Только бы никто не шел навстречу, тогда одну из рук придется отпустить, не дай Бог. Четыре этажа, восемь пролетов. На площадке - остановиться, перевести дух, посмотреть номера квартир, посчитать этаж. Внизу переплатоваться, застегнуть последнюю пуговичку и толкнуть дверь.
Полуприставным шагом, по гололеду (песочку бы), припасенным платочком промакивая в глазах выступающую муть, семенит к храму. Все знакомые лица. Служба. Тяжело стоять, но можно думать. Можно молиться за своих деточек, что бы все у них было хорошо и ничего с ними не случилось. А с ней-то ничего и не случится уже. Только Бог дал бы до аптеки дойти, таблеток купить, а пенсию, так и домой принесут. Опять же, пенсия... можно время потянуть, но так, незаметно: чуть дольше расписываться, заглядывать в глаза, спрашивая: здесь? или здесь? считать деньги, тщательно отделяя одну купюру от другой... ведь когда вся пенсия будет пересчитана, а подписи поставлены, она опять останется одна.
Служба идет, голоса поют, ноги ноют. Мысли текут...
Потом будет вечер. Один из многих и похожих, которые проживают незаметно. Дел не становится меньше..
Вечер проходит со вздохами, погромыхиванием в буфете, шуршанием тряпочек и фотографий, с сидением на кухне у чайничка. Может, и соседи заговорят с ней. Может.
И вот замучивая боль таблетками, лежа до пополуночи с открытыми глазами, вдруг подумает: "А я счастливая!" и, взглянув во тьме на комод... заснет. Слава Богу, живы и здоровы.
---
Ну, типо, вышел псевдопокурить.
И шкандыбает старушенция по гололеду. Когда близко подошла, все разрушилось. А вот когда эта фигурка вдалеке, то ощущается, почему-то, намного острее.
И масштаб иной.
