- Лий-ти-нант! Вы у меня будете заглядывать в жерло каждому матросу! - Командир - лысоватый, седоватый, с глазами навыкате - уставился на только что представившегося ему, "по случаю дальнейшего прохождения", лейтенанта-медика - в парадной тужурке, - только что прибывшего служить из Медицинской академии.
Вокруг - пирс, экипаж, лодка.
От такого приветствия лейтенант онемел. Столбовой интеллигент: прабабка - фрейлина двора; дедушка - академик вместе с Курчатовым; бабушка - академик вместе с Александровым; папа - академик вместе с мамой; тетка - профессор и действительный член, еще одна тетка - почетный член! И все пожизненно в Британском географическом обществе!
Хорошо, что командир ничего не знал про фрейлину двора, а то б не обошлось без командирских умозаключений относительно средств ее существования
- Вы гов-но, лейтенант! - продекламировал командир. - Повторите!
Лейтенант - как обухом по голове - повторил и...
- Вы говно, лейтенант, повторите! - и лейтенант опять повторил.
- И вы останетесь говном до тех пор, пока не сдадите на допуск к самостоятельному управлению отсеком. Пи-ро-го-вым вы не будете. Мне нужен офицер, а не клистирная труба! Командир отсека, - а не давящий клопов медик! Вы научитесь ползать, лейтенант! Ни-как-ких сходов на берег! Жену отправить в Ленинград. Жить на железе. На же-ле-зе! Все! А теперь поздравляю вас со срочным погружением в задницу!
- Внимание личного состава! - обратился командир к строю. - В наши стройные ряды вливается еще один обманутый на всю оставшуюся жизнь. Перед вами наша ме-ди-ци-на!!!
Офицеры, мичмана и матросы изобразили гомерический хохот.
Командир еще что-то говорил, прерываемый хохотом масс, а лейтенант отключился. Он стоял и пробовал как-то улыбаться.
Под музыку можно грезить. Под музыку командирского голоса, вылетающего, как ни странно, из командирского рта, лейтенанту грезились поля навозные.
Молодой лейтенант на флоте беззащитен. Это моллюск, у которого не отросла раковина. Он или погибает, или она у него отрастает.
"Офицерская честь" - павший афоризм, а слова "человеческое достоинство" - вызывают у офицеров дикий хохот, так смеются пьяные проститутки, когда с ними вдруг говорят о любви.
Лейтенант-медик, рафинированный интеллигент, - его шесть лет учили, все это происходило на "вы", интернатура, полный дом академиков, - решил покончить с собой - пошел и наглотался таблеток. Еле откачали.
Командира вызвали к комдиву и на парткомиссию.
- Ты чего это... старый, облупленный, седоватый, облезлый, лупоглазый козел, лейтенантов истребляешь? Совсем нюх потерял? - сказал ему комдив.
То же самое, только в несколько более плоской форме, ему сказали на парткомиссии и влепили выговор. Там же он узнал про чувство собственного достоинства у лейтенанта, про академиков, Британское географическое общество и фрейлину двора.
Командир вылетел с парткомиссии бешеный.
- Где этот наш недолизанный лейтенант? У них благородное происхождение! Дайте мне его, я его долижу!
И обстоятельства позволили ему долизать лейтенанта.
- Лий-ти-нант, к такой-то матери, - сказал командир по слогам, - имея бабушку, про-с-ти-ту-т-ку двора Ее Величества и британских географических членов со связями в белой эмиграции, нужно быть по-л-ны-м и-ди-о-то-м, чтобы попасть на флот! Флот у нас - рабоче-крестьянский! А подводный - тем более. И служить здесь должны рабоче-крестьяне. Великие дети здесь не служат. Срочные погружения не для элиты! Вас обидели? Запомните, лейтенант! Вам за все заплачено! Деньгами. Продано, лейтенант, продано. Обманули и продали. И ничего тут девочку изображать. Поздно. Офицер, как ра-бы-ня на помосте, может рыдать на весь базар - никто не услышит. Так что ползать вы у меня будете!
Лейтенант пошел и повесился. Его успели снять и привести в чувство.
Командира вызвали и вставили ему стержень от земли до неба.
- А-а-а, - заорал командир, - х-х-х, так!!! - и помчался доставать лейтенанта
- Почему вы не повесились, лейтенант?Я спрашиваю, почему? Вы же должны были повеситься? Я должен был прийти, а вы должны были уже висеть! Ах, мы не умеем, нас не научили, бабушки академики, си-филитики с кибернетиками. Не умеете вешаться - не мусольте шею! А уж если приспичило, то это надо делать не на моем экипаже, чтоб не портить мне показатели соцсоревнования и атмосферу охватившего нас внезапно всеобщего подъема! ВОН ОТСЮДА!
Лейтенант прослужил на флоте ровно семь дней! Вмешалась прабабушка-фрейлина двора, со связями в белой эмиграции, Британское географическое общество со всеми своими членами; напряглись академики, - и он улетел в Ленинград... к такой-то матери...
|